Кроусмарш - Страница 34

В их отряд входили воины из пяти родов – пять отрядов по десять человек, вел их в этот поход Улах, уважаемый воин из рода Рыси. Хотя Угра его и не любил, но в походе командир превыше верховного духа. С другой стороны, Улах удачлив и всегда возвращался с богатой добычей и множеством пленных. Добыча представлялась на суд старейшинам, которые милостиво разрешали воинам, участвовавшим в походе, выбрать свою долю, – воины при этом старались не наглеть. Необидно, если возьмешь мало: скромность – она достойна похвалы, – старейшины не глупы, и если увидят, что воин слишком поскромничал, восполнят его долю. Хуже, если воин возьмет слишком много: тогда его косточки не станет полоскать только ленивый, и будет продолжаться это до конца его дней, а то и после смерти достанется. Нет уж, лучше поскромничать. Остальную добычу распределят старейшины. И что самое интересное, они-то как раз не скромничали, но о них никто плохого никогда не говорил – заслужили, потому что прожили долгую жизнь, полную опасностей и лишений.

В общем сложившийся за столько лет порядок отправления в походы устраивал всех. Он определялся на совете старейшин племени. Вот в этом году в первый поход посчастливилось отправиться ему, а это почетно. Можно, конечно, сходить и на этих проклятых черноногих, но только с них той добычи, что с людей, не возьмешь, да и истосковался он по нежной человечине, а еще больше – по мясу их самок: вот уж оно-то действительно само на языке тает.

Поход проходил без неожиданностей, и даже весьма удачно. Мало того что ночь должна была быть безлунной, так еще и небосвод затянуло тучами, лишая землю даже скудного света звезд, а как люди видели ночью, Угра знал прекрасно. Все было хорошо, но плохо было то, что все воины, и воины его рода в том числе, не переставая нахваливали удачливость Улаха, – сам Угра прекрасно понимал, что если ему когда и доверят командовать походом, то будет это очень не скоро, но тем не менее он тоже был не последним из воинов: старейшины рода доверили ему идти во главе десятка родичей – тоже немало. Вот вернется и попробует сбить ватагу для похода на черноногих. Если этот поход будет удачным, то старейшины, скорее всего, поддержат его. Несколько удачных походов на беспокойных соседей – и тогда можно будет уже подумать и над командованием сводным отрядом.

Высадились практически в полной тишине, только один новичок, едва прошедший посвящение, брякнул металлом, а второй, такой же молодой, несколько неуклюже обращался с веслом. Но это обстоятельство также пришлось по душе Угре: оба были не из его рода. А что касается людей, то вряд ли они могли услышать эти звуки – сидят там за палисадом, нос за ограду боятся высунуть. При мыслях о людях рот вновь наполнила слюна. Они, конечно, могли взять этот чертов форт, защитники которого, когда обнаруживали орочьи отряды, обстреливали их не жалея стрел, и уже сегодня насладиться нежной человечинкой. Но, во-первых, эти чертовы людишки тоже умели драться и постоянно были настороже, а во-вторых, у орков с людьми существовала негласная договоренность: орки не трогали форта – люди не строили здесь более серьезных укреплений. Пару раз людишки пытались построить в проходе сильную крепость, но соплеменники Угры устраивали им такую кровавую баню, что на его памяти люди больше не пытались ничего строить. В этом проходе все было так, как и тогда, когда он, только прошедший посвящение, пошел в свой первый поход.

Едва миновали форт, как Улах тут же взял направление на ближайший брод, через речку с тихим течением. Он двигался по прямой, не применяя никаких хитростей, не путая следов, не выставив ни тылового охранения, ни передового дозора. Угра решил было указать командиру на этот недочет, но потом махнул рукой. К чему эти премудрости. Все это понадобится позже, когда они ступят на земли, заселенные людьми, а здесь люди были только в форте, да и то до утра носа не высунут за частокол.

Двигались не спеша, так как рассчитывали устроить дневку в лесу, – в общем, все как обычно. К броду подходили, уже даже переговариваясь и сыпля шуточками. Правда, Угру несколько озадачило то, что дорога, которая всегда была сильно заросшей и вообще сильно отличалась от наезженных дорог людей, на этот раз была накатана куда больше, но особого значения этому он не придал. А еще немного спустя сильно о том пожалел.

Они уже подошли к кромке воды и были готовы ступить в реку, когда услышали свист стрел и треньканье тетив. Предпринять что-либо они не успели – послышались характерные удары стрел по броне, щитам и земле. Тренированный слух Угры безошибочно определил несколько звуков, которые могли свидетельствовать только об одном: не все стрелы прошли мимо или не причинили вреда – несколько стрел нашли свою цель и впились в орочью плоть, выбивая из гордых воинов болезненные стоны и предсмертные хрипы.

Реакция воинов была молниеносной: орки быстро сбили щиты, спасаясь от обстрела со стороны оврага, выходившего почти к самому берегу реки, и следующий залп не нашел ни одной жертвы, отозвавшись дробным стуком по щитам. Судя по свисту пролетающих стрел, большинство прошло над их головами или вонзилось в землю, не долетев до отряда. Понятно, что не обладающие орочьим зрением люди стреляли на звук. Часть орков, отложив щиты, уже похватали луки – конечно, они видели лучше людей, но даже их зрение позволяло рассмотреть только слабые тени стрелков, но кто сказал, что этого недостаточно, чтобы дать выверенный залп? Тетивы загудели, и стрелы умчались собирать свой урожай. Угра расслышал несколько стонов и приглушенных ругательств – а чем еще могло быть неразборчивое бурчание? Потом вновь ударили стрелы людей, но опять ушли впустую.